britmila в Facebooke выложила очень нежную зарисовку. Про отцов и детей:...Ранним утром в позе замерзшего эмбриона стою из последних сил на автобусной остановке...
По тротуару напротив бодро вышагивает молодой здоровый папаша, бережно держа в руках своё сокровище месяцев эдак десяти.
Сокровище не выспалось и потихоньку хнычет, подбирая момент для полновесной истерики.
Однако, папаша ейный не дремлет, а наоборот говорит, не умолкая... Несёт полную чушь, но громко, бодро и, главное, без малейшей остановки, так что пацану просто физически некуда встрять со своим назревающим рёвом.
При помощи такой исключительно хитроумной тактики Папаше удаётся без потерь добраться до машины, отпереть её и со словами "Айн, цвайн, драйн!" запихнуть сокровище в детское кресло - так что оно, сокровище, даже пикнуть не успело.
Я мысленно поаплодировала многоопытному Папаше и переключила внимание на вторую пару, приближавшуюся ко мне с другой стороны.
Тоже папа с сыном - годовалым пацанчиком. Который сидел абсолютно тихо, обхватив папу четырьмя конечностями и став его естественным продолжением (чем он, собственно, и являлся с момента рождения). Папа, со своей стороны так же крепко обнимал мальчишечку своими верхними конечностями и тихонечко напевал ему в ухо что-то очень ласковое и доброе без слов...
Каждый из этих двоих обнимал самого лучшего, самого близкого человека на свете.
У меня сначала всплыла картинка, как мы с маленьким ещё сынишкой встретили соседа по даче и тот начал уговаривать Мишку пересесть к нему на плечи, мол, смотри, какой хороший конь! А Мишка смотрел на него, слушал, слушал, а потом вдруг и говорит:
- Нееет. Мой конь хаоший! - И прижался щекой к моему темечку, обняв ручонками голову...
И вот тут так захлестнуло воспоминаниями, аж дух перехватило.
Сразу хотел написать, несколько раз брался - не могу.
Как 4-го помянули, вроде отлегло немного.
Когда Мишка был совсем маленьким, к купаниям он относился не очень. И чтобы не зашёлся как то израильское сокровище, надо было его отвлекать. Не игрушками же! И вот тут в дело вступал записной врач. Ведь врач - это от слова "врать", т.е. заговаривать. Вот я и
Хорошо запомнился один случай такого "врачевания".
Он действительно был... несколько необычным.
Была у нас волшебная шапка. Бабушка (тёща, Царствие ей Небесное!) сшила её из своего старого оренбургского платка. Настоящего оренбургского. Это была всем шапкам шапка! Только её надевали на мишкину головку, как он тут же засыпал. Действовало почти безотказно. Почти год.
Та самая шапка, только Мишке уже два с небольшим. Апрель 1988 г.
В тот раз что-то не задалось.
Вроде вынули из ванночки, положили на стол, начали вытирать, а он всё никак не успокоится. Тёща слева, жена справа, я сам пеленаю и одновременно уговариваю.
Как правило, я рассказывал сказки, лучше рифмованные, наизусть. Или пел песни. Главное, чтобы речь была плавной и ритмичной (про рэп я тогда ещё не знал, а было бы неплохо). Если не хватало сказок (не так уж и много их я знал наизусть, а важно было и разнообразие) и песен, начинал лепить что-то своё на мотив какой-нибудь песни. На самом деле можно бы и просто лепить слова, но голова так устроена, что требует логичности и последовательности. И ещё: ни в коем случае нельзя сбиваться - дитё тут же перехватит инициативу и остановить его будет уже не так просто. Более того, шапку будет надеть труднее!
В тот раз песни отпелись ещё в ванной и я начал читать ему лекцию о своей работе - о физике плазмы, ускорителях элементарных частиц, токамаках и термоядерных двигателях для космических полётов. Жена с тёщей стояли по бокам как два алад-шеду. Было ощущение, что с открытыми ртами. Но оглядываться было нельзя - надо смотреть глаза в глаза. Full contact. Иначе... Не дай Бог!
Я говорил и говорил, тихо и аккуратно пеленая сына. Кивнул головой, чтобы надели шапку - оставалось совсем немного. Но вопреки ожиданиям, Мишка тут же не уснул. Он всё так же внимательно, нахмурившись смотрел на меня.
Внимал.
И я продолжал.
Наконец я закончил пеленать и прекратил дозволенные речи.
Смотрю на Мишку.
Мишка, нахмурившись, очень серьёзными глазами смотрит на меня.
В комнате повисла мёртвая тишина.
Первым прервал её Мишка. Он кивнул, сказал твёрдо: "Да!" - и уснул.
Всё, больше не могу. Ещё одну историю позже