gubarevan

Майями, бар в гостинице. Я сижу за стойкой бара. Красивый бармен, аргентинец, в Америке таких называют латинос. Такая шевелюра, он так ею трясет. Это я вроде как шевелюрой тряхнул по памяти. Подсаживается рядом со мной за стойку бара молодая американка. Молодая или нет, трудно определить, потому что все американки сейчас сделали себе пластическую хирургию лица. Для них это самое главное. Вот что они знают о себе, образование - это их вообще не интересует. Главное - натянуть лицо. Причем так, чтоб смеяться - не улыбаясь, а думать - не задумываясь. Абсолютно посмертная маска. Лицо такое гладенькое-гладенькое. Это лицо - как-будто сзади кто-то схватил за копчик, и всё натянулось спереди. То есть я на неё внимательно смотрю - это не лицо, это пятка. Это коленка, это попа младенца. То есть это не лицо. Ей по лицу лет пять, по фигуре 48, по рукам 63. Вот такой монстр сидит рядом со мной, смотрит на этого аргентинца-красавца, потом не выдерживает и задает ему вопрос: вы от куда? Аргентинец говорит, я из Аргентины, гордо восклицает. О-о, Аргентина, кенгуру!..

Чего вдруг вспомнил эту старую историю Михаила Задорнова?
Марк Сандомирский (re3) сегодня написал в Facebooke:
Благодаря успехам эстетической медицины сегодня всё больше "нестареющих женщин". Это такая косметическая диссоциация: дамы разглаживают хирургическим путем морщинки и избавляются от следов пережитых эмоций. Их лица перестают выражать эмоции вообще, превращаются в маски - хоть внешне и привлекательные. И живут они искусственной, внешне безэмоциональной жизнью - особенно если приходится и в голосе эмоции прятать. (И прорываются они уже в другой форме)...

Круг замкнулся